| История основателя — Ubuntu Kids Я помню канун Нового года 2023 года на Занзибаре. Через маленькое окно заваленного офиса я наблюдала, как местные жители празднуют, смеются, а туристы ходят в шапках Санты. Снаружи — радость и свет. Внутри — кладовая с меню, принтерами и моей кроватью, расстеленной на полу. Я провел там десять ночей, ожидая нового жилья. Я мог бы сдаться, вернуться в туризм, куда меня звали мои бывшие коллеги. Но внутри я сказал себе: «Нет. Я докажу, что я могу». Так началось мое путешествие. Жизнь привела меня в дом семьи Алканан. Именно там, впервые в Занзибаре, я по-настоящему почувствовала Убунту: если у кого-то была еда, первым делом он предлагал тебе тарелку и говорил «карибу» — «пожалуйста, не за что». Никто не начинал есть в одиночестве. Там я увидел, что много детей — это не бремя, а сила: дети — это будущее семьи. Один ребенок поднимается — и поднимает всю семью. Они дали мне приют, не прося ничего взамен. Крышу над головой, еду и понимание того, что нет «чужих» детей. |
| История основателя — Ubuntu Kids Я помню канун Нового года 2023 года на Занзибаре. Через маленькое окно заваленного офиса я наблюдала, как местные жители празднуют, смеются, а туристы ходят в шапках Санты. Снаружи — радость и свет. Внутри — кладовая с меню, принтерами и моей кроватью, расстеленной на полу. Я провел там десять ночей, ожидая нового жилья. Я мог бы сдаться, вернуться в туризм, куда меня звали мои бывшие коллеги. Но внутри я сказал себе: «Нет. Я докажу, что я могу». Так началось мое путешествие. Жизнь привела меня в дом семьи Алканан. Именно там, впервые в Занзибаре, я по-настоящему почувствовала Убунту: если у кого-то была еда, первым делом он предлагал тебе тарелку и говорил «карибу» — «пожалуйста, не за что». Никто не начинал есть в одиночестве. Там я увидел, что много детей — это не бремя, а сила: дети — это будущее семьи. Один ребенок поднимается — и поднимает всю семью. Они дали мне приют, не прося ничего взамен. Крышу над головой, еду и понимание того, что нет «чужих» детей. |
Именно тогда я начал снимать. Сначала только на свой iPhone — целое лето я снимал влоги и ролики только для себя, ища свое видение. Француженка Доми увидела эти ролики и пригласила меня снимать в своей студии йоги Uzima Space. Так начался мой путь как «Тони, который снимает ролики».
Именно тогда я начал снимать. Сначала только на свой iPhone — целое лето я снимал влоги и ролики только для себя, ища свое видение. Француженка Доми увидела эти ролики и пригласила меня снимать в своей студии йоги Uzima Space. Так начался мой путь как «Тони, который снимает ролики».
Затем появился Чарли, который подарил мне Nikon. Но всего через два месяца я попал в аварию на мопеде и сломал камеру. Я продолжал снимать на телефон — и сарафанное радио сработало: люди нанимали меня за мое видение, а не за оборудование.
Целый год я жил так, снимая на iPhone. Потом Юлия, моя подруга, с которой я работал, уехала в Россию и отдала мне свою Sony: «Снимай, Антоха, стань настоящим видеооператором». Но через пару месяцев у меня украли все — камеру, телефон, деньги. Единственное, что не украли, — это мою волю. Я купил простой iPhone 13 и продолжил снимать.
Целый год я жил так, снимая на iPhone. Потом Юлия, моя подруга, с которой я работал, уехала в Россию и отдала мне свою Sony: «Снимай, Антоха, стань настоящим видеооператором». Но через пару месяцев у меня украли все — камеру, телефон, деньги. Единственное, что не украли, — это мою волю. Я купил простой iPhone 13 и продолжил снимать.
Затем появился Чарли, который подарил мне Nikon. Но всего через два месяца я попал в аварию на мопеде и сломал камеру. Я продолжал снимать на телефон — и сарафанное радио сработало: люди нанимали меня за мое видение, а не за оборудование.
Целый год я жил так, снимая на iPhone. Потом Юлия, моя подруга, с которой я работал, уехала в Россию и отдала мне свою Sony: «Снимай, Антоха, стань настоящим видеооператором». Но через пару месяцев у меня украли все — камеру, телефон, деньги. Единственное, что не украли, — это мою волю. Я купил простой iPhone 13 и продолжил снимать.
Целый год я жил так, снимая на iPhone. Потом Юлия, моя подруга, с которой я работал, уехала в Россию и отдала мне свою Sony: «Снимай, Антоха, стань настоящим видеооператором». Но через пару месяцев у меня украли все — камеру, телефон, деньги. Единственное, что не украли, — это мою волю. Я купил простой iPhone 13 и продолжил снимать.
С помощью этого телефона я снимала для Wajamama. Там я увидела, как может работать гибрид коммерческого и социального: охрана здоровья матерей и одновременно поддержка сообщества. Меня глубоко вдохновила Нафиса, глава Wajamama, которая реализовывала свою идею с любовью и изяществом. Тогда я поняла, как ценности могут слиться с устойчивой моделью.
Потом появился Маулид. Я попросил у него в аренду камеру. Но когда через три месяца я вернул ее и предложил заплатить, он отказался. Он сказал: «Пусть она продолжает тебе помогать». Благодаря этому и своей работе я накопил на собственную камеру. Последние полгода я уже снимал на нее, брался за более интересные проекты, позволил себе более комфортное жилье.
Так я стал частью острова.
Потом появился Маулид. Я попросил у него в аренду камеру. Но когда через три месяца я вернул ее и предложил заплатить, он отказался. Он сказал: «Пусть она продолжает тебе помогать». Благодаря этому и своей работе я накопил на собственную камеру. Последние полгода я уже снимал на нее, брался за более интересные проекты, позволил себе более комфортное жилье.
Так я стал частью острова.
С помощью этого телефона я снимала для Wajamama. Там я увидела, как может работать гибрид коммерческого и социального: охрана здоровья матерей и одновременно поддержка сообщества. Меня глубоко вдохновила Нафиса, глава Wajamama, которая реализовывала свою идею с любовью и изяществом. Тогда я поняла, как ценности могут слиться с устойчивой моделью.
Потом появился Маулид. Я попросил у него в аренду камеру. Но когда через три месяца я вернул ее и предложил заплатить, он отказался. Он сказал: «Пусть она продолжает тебе помогать». Благодаря этому и своей работе я накопил на собственную камеру. Последние полгода я уже снимал на нее, брался за более интересные проекты, позволил себе более комфортное жилье.
Так я стал частью острова.
Потом появился Маулид. Я попросил у него в аренду камеру. Но когда через три месяца я вернул ее и предложил заплатить, он отказался. Он сказал: «Пусть она продолжает тебе помогать». Благодаря этому и своей работе я накопил на собственную камеру. Последние полгода я уже снимал на нее, брался за более интересные проекты, позволил себе более комфортное жилье.
Так я стал частью острова.
| Но настоящие перемены произошли благодаря детям. Фарух, мальчик с огромными яркими глазами, впервые взял у меня в руки фотоаппарат. Он прыгал от радости каждый раз, когда что-то получалось. И я понял: вфотографии главное не оборудование. Главное — чтобы ребенок понял, что его взгляд на мир имеет значение. Что он может показать свой мир —и в этом его сила. Так родилась идея клуба. Я поехал в Дар-эс-Салам, купил десять цифровых фотоаппаратов и собрал детей во дворе. Пришло в два раза больше, чем я ожидал. Мы учились держать камеру, выравнивать горизонт и смотреть. На следующий день я не спал всю ночь, печатая фотографии в лаборатории Робина Батиста, и устроил выставку: плакаты, веревки, фотографии формата А4 и маленькие отпечатки 10×10 — моя серия Oceanpack, Stonepack, Shambapack. Люди приходили, покупали, делали пожертвования, некоторые приносили старые камеры. Для меня это было и сбором средств, и прощанием с островом: я посадил семя, которое будет расти. |
| Но настоящие перемены произошли благодаря детям. Фарух, мальчик с огромными яркими глазами, впервые взял у меня в руки фотоаппарат. Он прыгал от радости каждый раз, когда что-то получалось. И я понял: вфотографии главное не оборудование. Главное — чтобы ребенок понял, что его взгляд на мир имеет значение. Что он может показать свой мир —и в этом его сила. Так родилась идея клуба. Я поехал в Дар-эс-Салам, купил десять цифровых фотоаппаратов и собрал детей во дворе. Пришло в два раза больше, чем я ожидал. Мы учились держать камеру, выравнивать горизонт и смотреть. На следующий день я не спал всю ночь, печатая фотографии в лаборатории Робина Батиста, и устроил выставку: плакаты, веревки, фотографии формата А4 и маленькие отпечатки 10×10 — моя серия Oceanpack, Stonepack, Shambapack. Люди приходили, покупали, делали пожертвования, некоторые приносили старые камеры. Для меня это было и сбором средств, и прощанием с островом: я посадил семя, которое будет расти. |
Позже я оказался в Дубае
Здесь я понял: я не хочу просто оставлять после себя фотографии, я хочу создавать пространства, где дети могут открывать себя. Я выбрал путь недвижимости, потому что знал, что для развития клубов мне нужны ресурсы. Здесь я могу масштабироваться, зарабатывать, строить и в то же время отдавать. Это стало моим икигаем: сочетать то, что я люблю, то, в чем я хорош, и то, что нужно миру.
Для меня фотография — это не камеры и освещение. Это помощь каждому ребенку в осознании того, что его видение уникально, его история важна, а солнце внутри него должно ярко сиять.
Для меня фотография — это не камеры и освещение. Это помощь каждому ребенку в осознании того, что его видение уникально, его история важна, а солнце внутри него должно ярко сиять.
Позже я оказался в Дубае
Здесь я понял: я не хочу просто оставлять после себя фотографии, я хочу создавать пространства, где дети могут открывать себя. Я выбрал путь недвижимости, потому что знал, что для развития клубов мне нужны ресурсы. Здесь я могу масштабироваться, зарабатывать, строить и в то же время отдавать. Это стало моим икигаем: сочетать то, что я люблю, то, в чем я хорош, и то, что нужно миру.
Для меня фотография — это не камеры и освещение. Это помощь каждому ребенку в осознании того, что его видение уникально, его история важна, а солнце внутри него должно ярко сиять.
Для меня фотография — это не камеры и освещение. Это помощь каждому ребенку в осознании того, что его видение уникально, его история важна, а солнце внутри него должно ярко сиять.
Я вырос благодаря людям, которые верили в меня. Чарли подарил мне Nikon. Юлия оставила мне Sony. Маулид поделился своим Canon. Доми пригласил меня в Uzima Space. Нафиса и Wajamama показали мне, как бизнес и миссия могут быть единым целым.
Каждый из них, благодаря своему доверию и доброте, помог мне встать на ноги.
Сегодня я хочу сделать то же самое, но в масштабах, которые никогда не закончатся. Ubuntu Kids — это мой способ отдать миру то, что он когда-то дал мне: веру в мое видение. И дать детям возможность почувствовать свое собственное видение и уникальность — через фотографию.
Я вырос благодаря людям, которые верили в меня. Чарли подарил мне Nikon. Юлия оставила мне Sony. Маулид поделился своим Canon. Доми пригласил меня в Uzima Space. Нафиса и Wajamama показали мне, как бизнес и миссия могут быть единым целым.
Каждый из них, благодаря своему доверию и доброте, помог мне встать на ноги.
Сегодня я хочу сделать то же самое, но в масштабах, которые никогда не закончатся. Ubuntu Kids — это мой способ отдать миру то, что он когда-то дал мне: веру в мое видение. И дать детям возможность почувствовать свое собственное видение и уникальность — через фотографию.
